Школы села Меровка

 

Изучая метрические книги Романовской церкви села Меровка за 1910 год, я обратила внимание на запись о венчании Ивана Родионовича Редихина. Дело в том, что до этого мне не встречалось указание на грамотность или неграмотность прихожанина. А тут вдруг встретилось.

 

«Свидетели по жениху: крестьянин сельца Меровки Андрей Родионов Редихин, а за него неграмотного по его личной просьбе и за себя расписался крестьянин того же села Алексей Михайлов Рябухин;

по невесте: крестьянин сельца Меровки Константин Алексеев Белянин, а за него неграмотного по его личной просьбе и за себя расписался сын потомственного почётного гражданина Михаил Петров Феофаров».

Андрей Родионов сын Редихин – это мой прадед по отцовской линии. Он родился в 1858 году, незадолго до отмены крепостного права, и все сознательные годы жизни был свободным крестьянином. А вот его родители и деды были крепостными.

 Меня заинтересовал вопрос народного образования в Меровке и Хвалынском уезде, но не в общем, а конкретно образование крестьян, сельских жителей, ведь предки мои на ¾ – это крестьяне (и только на ¼ мещане и духовенство).

 

Что подразумевали под грамотой крестьяне

В советское время целенаправленно насаждался миф о культурной отсталости русских крестьян, ограниченности их кругозора. Постоянно приходилось читать и слышать: «С приходом Советской власти страна из безграмотной стала передовой» и т.д. Конечно, распространение «повсеместной грамотности» в послереволюционные годы было в мировой истории явлением масштабным и беспрецедентным. В исторически короткое время многие советские люди были приобщены к «свету знания» (многие, но опять же не все: моя бабушка 1908 года рождения всю жизнь была безграмотной; её золовка, выходя замуж в 1936 году, указана как малограмотная). Но это вовсе не означает, что жители дореволюционной России грамоты вовсе не знали.

Правда, под грамотой в соответствии со славянским и библейским смыслом этого слова подразумевалась не грамотность в нашем понимании, а священные книги Писания и Предания. Народная грамотность была проникнута духом религиозности, потому что весь жизненный цикл простого русского человека был связан с православной церковью. Крестьяне регулярно присутствовали на церковных службах, порой заучивали на память многократно слышанные церковные тексты, молитвенно поминали тех или иных святых, читали псалтырь[1] и т.д. Соответственно, слово «грамотей» означало человека, умеющего читать по-церковнославянски.

 

Что такое «школы грамоты»

Напомню, что Меровка была небольшим поселением, долгое время не имевшим собственного прихода (церкви) – примерно с 1830-го по 1893-й год. Следовательно, здесь не было церковно-приходской школы, но могла существовать так называемая «школа грамоты (грамотности)». Что же она из себя представляла?

Крестьяне предпочитали организовывать обучение своих детей значительно менее формальным (и менее затратным) образом, чем регулируемые государством приходские училища. «Крестьянские школы» устраивались без извещения властей и без всяких правил. Обычно несколько крестьянских дворов объединялись, совместно нанимали учителя и создавали домашние (домовые, вольные) школы. В них обучалось небольшое количество детей (обычно от 3 до 7); расписание занятий было приспособлено к распорядку сельской жизни. Учебный год в неформальной школе был коротким, а обучение ограничивалось простейшими навыками грамотности.

Учителями в этих школах были грамотные крестьяне, отставные солдаты, писари; учение проводили в избах самих крестьян поочерёдно. Порядок обучения у всех грамотеев был общий: сначала букварь, потом часовник[2] и, наконец, псалтырь. Затем следовало письмо. Обыкновенно курс учения продолжался три года. Преподавательский труд оплачивался средствами нескольких семей или пособиями крестьянских общин. С каждого мальчика полагался 1 рубль (или 1 рубль 50 копеек) «за выучку» чтению и около 3 рублей –– за обучение чтению и письму. Жил учитель поочередно у родителей каждого из обучавшихся.

Крестьяне порой бывали недовольны наёмным грамотеем, но всё же прибегали к его помощи, так как лучших учителей поблизости не находилось.

Крестьянские «школы грамоты», основываясь на практических потребностях крестьянства (прежде всего стремление овладеть церковнославянской грамотностью, необходимой для участия в службах, в общем домашнем чтении духовной литературы), учитывали ритм крестьянской жизни и поэтому пользовались большим доверием, чем земские «мирские» школы, особенно в первое десятилетие земской реформы.

 

Немного статистики

На 1878 год[3] в Саратовской губернии было 60 126 учащихся, то есть на каждые 318 человек приходился один учащийся. На 1889 год[4] в губернии было до 1000 разных учебных заведений, в том числе более 500 сельских школ: учащихся свыше 100 тысяч человек. По губернии грамотных из 100 человек 19, но эта цифра значительно ещё понижается по отдельным уездам: в Хвалынском уезде грамотны лишь 10 человек из 100. Что касается грамотных женщин, то во всей губернии 1 грамотная приходится на 200 женщин.

Как обстояло дело с грамотой в Меровке? Поищем ответ в данных Переписи 1885 года: «Деревня Меровка Алексеевской волости Хвалынского уезда относится к разряду дарственных, населена великороссами, православными и старообрядцами. Наличное юридическое народонаселение по переписи 1885 года: число хозяйств 130, мужчин 386, женщин 407. Число семейств с грамотными или учащимися – 21 (17% от числа хозяйств), в них грамотных 23 мужчины (6% от всего числа мужчин), учащихся 3 – 2 мальчика и 1 девочка» (1 учащийся на 265 человек, 1% учащихся от всего количества жителей).

 

Когда появилась церковь-школа в Меровке

В октябре 1893 года в ведение духовенства Хвалынского уезда было передано 6 зданий школ-церквей в деревнях Калмантае, Славкине, Давыдовке, Дубовом Гае, Безводном и Меровке, построенных на средства казны, отпущенные на производство общественных работ по случаю бывшего в 1892 году голода; каждое здание стоимостью до 3000 рублей.

1 (13) октября 1893 года церковь-школу в Меровке освятили во имя святого Романа Сладкопевца. Под одной крышей в новом здании размещались смешанная церковная школа грамоты и небольшая домовая церковь. Но 1 (13) июля 1895 года церковь-школа сгорела. В 1896 году на средства от казны и по инициативе прихожан в селе была вновь построена деревянная церковь-школа[5] во имя святого преподобного Романа Сладкопевца (второе благочиние Хвалынского уезда), однопрестольная, с отдельной деревянной колокольней на столбах. В её здании помещалась также одноклассная церковно-приходская школа.

В журнале СЕВ № 5 за 1896 год сообщалось: «Неизвестный пожертвовал 35 рублей на построение церкви-школы в деревне Меровка Хвалынского уезда».

На примерном плане здания церкви-клуба левая часть (с надписью «Хранилище») была отведена для школы, а в правой части располагалась собственно церковь. Вероятно, начальный план здания отличался от приведённого: не было длинного коридора внутри, кинобудки, подсобки и, конечно, сцены.

 

План церкви-школы

 

В 1893 – 1894 учебном году в Хвалынском уезде все приходы города и уезда имели школы или земские, или церковно-приходские, или школы грамоты. Всего насчитывались 32 одноклассные церковно-приходские школы, в которых в отчётном году было 1759 мальчиков и 220 девочек (из них раскольников 64 мальчика и 8 девочек). В 26 приходах церковных школ не имелось (но имелись земские).

Мне, как учителю, очень интересно было узнать о расписании уроков в то время, поощрениях и наказаниях учеников, о работе школьных библиотек.

Расписание уроков, составленное епархиальным советом, согласно требованиям учебных программ, во всех школах имелось и, по донесениям наблюдателей, выполнялось, за немногими исключениями, в точности. Классные журналы имелись во всех школах и запись в них велась исправно.

Дисциплинарными мерами в школах – за леность, неисправность, шалости и другие мелкие проступки – по прежнему служили: замечание, выговор, внушение, лишение места и сообщение родителям о лености и шаловливости детей; суровых наказаний не употреблялось.

Наиболее благонравным и усердным ученикам наградою были: похвалы, отметка об успехах и поведении, похвальный лист и разрешение священника-законоучителя надевать стихарь[6] и прислуживать в алтаре[7]. Последняя мера особенно благотворно действовала и действует как на учащихся, так и на родителей их.

Школьные библиотеки в 1893 – 1894 учебном году имелись при всех церковно-приходских школах и школах грамоты, но они состояли, в большинстве, почти только из учебников и учебных пособий, книг же для внеклассного чтения было недостаточно, за немногими исключениями. К руководству при составлении библиотек для внеклассного чтения Совет составил список рекомендованных книг и разослал таковой по отделениям, причём некоторым   из отделений оказал и денежную помощь на выписку книг.

 

Что такое церковно-приходские школы

В дореформенной России (до 1864 года) подавляющее большинство школ составляли церковно-приходские, которые находились в ведомстве Синода[8]. В образовательной программе главными предметами были Закон Божий, церковное пение, церковнославянская грамота. В ряде мест в дореформенный период открывались и школы для помещичьих крестьян. Тем не менее обученных грамоте государственных крестьян накануне реформы было, конечно, существенно больше, чем умевших читать крестьян помещичьих.

В «Саратовских епархиальных ведомостях» 1878 года была опубликована «Ведомость[9] об училищах, открытых при церквах Саратовской епархии по 1 января 1862 года».

«Ведомость, как видно из подписей под нею, составлена в Саратовской духовной консистории на основании донесений, как это обыкновенно делается, от церковных причтов и благочинных; следовательно имеет всю достоверность официального документа. Она весьма наглядно представляет дело народного образования к началу 1862 года, по крайней мере с внешней его стороны, а именно: как возникали и кем открывались народные школы, где они помещались и кем велось дело первоначального обучения. На последний вопрос даётся, правда, довольно общий ответ в примечании к ведомости, что «во всех сих училищах (школах) обучают детей духовные лица: 519 учителей и 17 учительниц; из них только 19 лиц за некоторое вознаграждение, а остальные – безмездно (бесплатно)».

Кто эти духовные лица? Конечно, состоящие на должностях члены приходских причтов, то есть священники, диаконы и причётники; но к ним же должно причислить и семейных их, а также заштатных и сиротствующих из духовенства. В числе лиц, инициативе или непосредственному воздействию которых сельские школы обязаны своим открытием, указываются: священник с женою, священник с вдовою дочерью, диакон с женою, дьяконица с дочерью, пономарь с женою, жена пономаря, заштатный пономарь, священническая дочь и т.п.

Из всех 526 училищ, бывших на лицо в 1861 году, только очень небольшое число открыты Палатою Государственных Имуществ, Удельною Конторою и вообще по распоряжению гражданского начальства; весьма немногие – по почину частных лиц (помещика, конторы помещичьей, управляющего помещика в месте с обществом, попечителя с прихожанами и т.д.), все остальные заводились приходским духовенством при самом близком участии в этом деле епархиальной власти.

В соответствии с этим разнообразятся и школьные помещения. Два-три училища помещаются в нарочито устроенных для того прихожанами и обществами домах, два-три при волостных правлениях, значительно большее число – в домах или квартирах по отводу прихожан; училища ведомства Государственных Имуществ и Уделов частью в казённых, частью в нанятых помещениях, некоторые в домах бывших сельских Расправ[10], иные в домах, принадлежащих помещикам или в квартире, нанятой помещиком; одно училище помещается в квартире, нанятой приходским священником, другое в доме нарочито устроенном на иждивение священника. Самое же большое число училищ приютились в церковных сторожках и в домах священно-церковнослужителей, у кого пришлось. Так что из 526 училищ 202 помещались в церковных сторожках, 197 в домах священнослужителей и только 127 в других помещениях. К 1861 году состояло 120 училищ, в 1861 году прибыло 406 училищ. Мальчиков прибыло к 1800 – 6871, девочек к 640 – 516.

В числе упомянутых училищ (школ) очень много смешанных, то есть предназначенных для обучения совместно мальчиков и девочек. Число учащихся в каждом училище весьма различно: от 2, 3, 4 и 5 человек до 50, 60, 80 и даже до 103 в одном училище. О возрасте учащихся сведений нет.

Данные по Хвалынскому уезду:

В Хвалынске 5 училищ (50 учащихся мальчиков):

- одно открыто при Воскресенском соборе соборным духовенством и помещается в соборной сторожке; второе - причётником Воскресенского собора Авиценовым и располагается в его доме;

- три открыты приходским духовенством (конкретные имена не называются) – два при Никольской церкви (в церковной сторожке и в квартире пономаря Кондольского) и одно при Крестовоздвиженской (в церковной сторожке).

В сёлах уезда:

Всего школ/сёл – 36 + 4

Кем открыты: 9 (приходским духовенством, без указания лиц), 23 – указаны священники поимённо, 2 дьячка и 1 пономарь также с указанием имён.

4 (Палатою Государственных Имуществ, все в наёмных домах, 76 мальчиков) в с. Елшанке, Барановке, Старом Атлаше и Старой Кулатке.

Где расположены:

В общественной квартире (доме) – 7

В церковной сторожке – 19

В доме священника или дьячка (пономаря) – 10

Кол-во мальчиков – 523 + 76

Кол-во девочек – всего 18

Больше всего учеников: 50 в Печеурах, 33 в Баевке, 32 в Старой Кулатке, по 28 в Лебежайке и Старом Атлаше.

Самые маленькие школы: по 2 ученика в Посёлках и Сосновой Мазе, 4 в Елшанке, по 6 в Озёрках и Белом Ключе.

 

Продолжение